Бельгийские спецслужбы, которые после трех десятков жертв взрывов в минувший вторник не критиковал только ленивый, довольно быстро постарались реабилитироваться. Уже на следующий день после гибели людей в аэропорту и на одной из станций метро Брюсселя организаторы атаки были идентифицированы, а двое из них задержаны.
К разочарованию украинских конспирологов, усмотревших в трагедии руку Кремля, террористами оказались не офицеры ФСБ, не чеченцы и даже не выходцы из Сирии. За гибелью простых европейцев стоят тоже европейцы. А как иначе можно назвать пусть и арабов по национальности, но рожденных в Бельгии и никогда в жизни не имевших иного гражданства, кроме бельгийского.
Враг за воротами
В Украине можно позволить себе отказаться от политкорректности и называть вещи своими именами. Второе поколение мигрантов из мусульманских стран давно является проблемой для Европы. Именно представители этой социальной группы устраивали еще в конце 2000-х погромы и поджоги авто в Париже, именно они были главной движущей силой беспорядков в Лондоне и других британских городах в августе 2011 года. Они причастны к различным массовым волнениям в Стокгольме, Дюссельдорфе, Марселе и других местах.
Эти молодые люди уже лишены свойственного их родителям чувства благодарности новой родине за право жить не в бедной и раздираемой конфликтами Северной Африке или на Ближнем Востоке. При этом в своей массе они остаются относительно небогатыми, а часто еще и безработными. При большом желании парня из среды, породившей брюссельских террористов, можно увидеть в образе водителя такси из одноименного знаменитого фильма Люка Бессона.
Молодые коренные французы тоже массово страдают от безработицы и отсутствия блестящих жизненных перспектив. Стагнирующая экономика Старого света давно не дает шанса реализовать аналог «Американской мечты». Но этнические французы, фламандцы или немцы в силу внутренних культурных ограничителей не берут в руки автоматы и редко решаются даже участвовать в массовых хулиганских выходках. Они все больше стараются уехать на работу в Британию, где более либеральное трудовое законодательство и легче увольняют старых сотрудников, освобождая места для молодежи (а британские пенсионеры наоборот предпочитают доживать свой век в Испании или Франции). Либо вообще переезжают в Канаду, США, Австралию.
В случае же с молодыми арабами культурные установки среды, в которой они воспитаны, заставляют их во всем винить окружающее их общество, по отношению к которому они все равно чувствуют себя чужими. И нет никаких оснований все списывать на протест мусульман против «содомитских ценностей Европы». Задержанный накануне брюссельских терактов устроитель ноябрьской бойни в Париже Салах Абдесалам нередко бывал в гей-баре, где любил курить травку (в Бельгии марихуана не легализована и заведения для сексуальных меньшинств, куда редко наведывается полиция, служат одним из каналов ее распространения).
С подъемом на Ближнем Востоке Исламского государства, объявившего джихад всему западному миру, созревшие в описанной атмосфере гроздья гнева получили необходимый идеологический фундамент. Бельгийские Раскольниковы с сидящим в голове вопросом «тварь я дрожащая или право имею» нашли выход из кризиса дефицита жизненных перспектив. Их существование на обочине европейских городов обрело свой кровавый смысл.
Новые партизаны
Бельгия и десятилетия назад являлась прибежищем для террористов разных мастей. Боевики немецкой Фракции Красной армии, Ирландской республиканской армии, баскской террористической организации ЭТА находили убежище в удобно расположенной в сердце Западной Европы стране с довольно слабыми спецслужбами. Маленькая Бельгия никогда не могла позволить себе аналог немецкой или британской системы охраны общественного порядка.
Немаловажно и то, что в Бельгии в принципе нет сильного государственного аппарата. Столкнувшись с острым межрегиональным противостоянием между франко- и фламандскоязычными частями страны центральные власти пошли еще в 1970-е на глубокую федерализацию, передав максимум полномочий на места. Это спасло Бельгию как единую страну, но лишило ее эффективного силового аппарата.
При этом не обремененные особым общегосударственным национализмом бельгийцы легко открыли двери для беженцев из Азии и Африки. В неформальной новой столице европейского терроризма – Молленбеке – около 40% населения составляют мусульмане. Именно там жил устроитель взрывов на вокзале Мадрида 2004 года, оттуда уже упомянутый Абдесалам, там приобрели оружие и организаторы теракта в брюссельском аэропорту братья Бакрауи. Бельгийские власти допустили формирование арабских гетто такого масштаба, которых нет даже во Франции. Они дали неустроенной молодежи годами вариться в этой среде, все больше ощущая свою силу и все глубже уходя в радикализм.
Важно понимать, что Исламское государство не создало свои ячейки в Европе, как это делала Аль-Каеда. Происходящие в Европе теракты и близко не требуют такой организации и подготовки, как захват самолетов 11 сентября 2001 года в США. Самое страшное в происходящем, что арабская молодежь Европы сама ищет выходы на ИГ, чтоб приобщиться к ее джихаду. Им не нужно платить или присылать оружие из Сирии. Достаточно поддерживать минимальную связь и пропагандировать большую идею войны во имя Аллаха.
Для всего этого используют социальные сети. А еще либерализм, с которым несколько лет подряд европейские правительства относились к своим гражданам, ездившим воевать в Сирию и Ирак. После возвращения они становились духовными авторитетами для молодых радикалов. У европейских стран даже до сих пор нет механизма лишения свободы за участие в войне на стороне ИГИЛ. Хотя в нынешней ситуации сажать стоило бы и за одобрительные посты в Фейсбук.
Хуже всего то, что Аль-Каеда действовала как классическая законспирированная террористическая организация с минимальными связями вне ее. Новые террористы, берущие как франшизу бренд ИГ, действуют уже как партизанское подполье – с опорой на поддержку в арабских кварталах европейских городов. Не будь этой симпатии со стороны мусульманской части местного населения, Абдесалам не смог бы столько месяцев скрываться от всех западных спецслужб, не выехав даже в Сирию.
И все это происходит с опорой на те социальные группы, которые были в Европе еще до последней волны массовой миграции из Сирии, Ирака, Ливии и Эритреи. Миллионы новых беженцев пока заняты другими проблемами, чем организацией терактов. Но неизбежные проблемы с их обустройством и содержанием грозят породить уже не отдельные террористические ячейки, а целые лагеря, готовые к силовому противостоянию с полицией. Особенно, когда дело дойдет до их депортации после затихания боев в Сирии или уже сейчас в рамках реализации соглашения с Турцией о нелегальных мигрантах.
Если Европа не смогла избежать превращения в террористов детей уже обустроившихся мигрантов прошлых лет, то что можно ждать от недавно прибывших лишенцев, насквозь пропитанных распространяющимися по Ближнему Востоку идеями политического ислама. Когда родители Абдесалама или братьев Бакрауи переезжали в Европу, радикальный исламизм и близко не был столь популярен на их исторической родине.
