- Привезли уже наших "террористов", - иронизирует знакомый спецназовец, встречая меня у входа в Святошинский суд.
- Пойдете? - вопросительно киваю.
- Нет. Не могу на это смотреть. У меня все таки два высших юридических образования.
Встать, суд идет
Небольшая душная комната, окна затянуты жалюзями.
В "клетке" сидят трое – бывшие бойцы "Беркута" Александр Маринченко, Сергей Тамтура и Олег Янишевский. Им инкриминируют совершение террористического акта, в результате которого погибли 48 человек и 80 получили ранения. Это о трагических событиях двухлетней давности.
По версии ГПУ, они входили в ту самую "черную роту", которая стреляла в протестующих на Майдане.
Маринченко, Янишевский, Тамтура. ГПУ инкриминирует им "терроризм"
Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"
Заседание подготовительное: прокуратура просит объединить два дела: это и еще одно - по Павлу Аброськину и Сергею Зинченко. Милиционер-альпинист и милиционер-водитель пришли служить в спецроту всего за год до Майдана. Их повязали первыми.
Аброськину и Зинченко пока еще вменяют 115 статью (убийство двух или более лиц, совершенное способом, опасным для жизни многих) - 39 смертей.
На фото в "клетке" - Зинченко и Аброськин: милиционер-водитель и милиционер-альпинист.
Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"
Обвинение представляют Алексей Донской и Роман Псюк.
Псюк - невысокий, интеллигентный, явно не заточённый на публичные выступления. Он немного картавит, говорит очень быстро и порой сбивчиво.
- Согласно... Номер семь... От второго ноль второго две тысячи четырнадцатого... Частью первой статьи сорок первой. А также частью… второй статьи… от… Тамтура…
Читает долго.
Суть этой скороговорки такова: поскольку всем пятерым бойцам инкриминируют участие в одних и тех же событиях, - то и дела следует объединить.
Стефан Решко, адвокат Олега Янишевского и Павла Аброськина, то ли утомлен, то ли расслаблен. Выглядит щегольски: в зеленом галстуке и пиджаке в клеточку. Он просит прокуратуру предоставить копию ходатайства и объявить перерыв на 10 минут, чтобы с ним ознакомиться.
Александр Маринченко и Сергей Тамтура сидят, потупившись. Олег Янишевский листает тетрадь, и время от времени что-то пишет.
В зале присутствуют родственники целого ряда пострадавших: Мельничук, Чаплинская, Сенчук, Саенко, Герасимов, Гриневич... В начале заседания судья зачитывает фамилии всех пришедших.
Куда им спешить
Перерыв окончен.
- Мои предчувствия подтверждаются, - говорит Решко. Он против объединения дел, поскольку объем обвинения неравен.
- Для моего подзащитного Павла Аброськина это будет означать нарушение разумных сроков слушания дела.
Что такое разумные сроки никто не знает. Даже "книжка" - так Стефан Решко называет Уголовный кодекс.
- Он и так содержится под стражей около 2 лет, - вступает в бой Александр Горошинский. Он защищает в деле интересы Маринченко и Аброськина. Суды по ним длятся с июня. – В деле уже опрошены 23 потерпевших. А объединение дел означает, что все начнут слушать сначала. И, кстати, по закону Савченко (о том, что год в СИЗО равен двум годам заключения) он уже 4 года как под стражей.
- А куди йому спішить? – смеется седой усатый дед в камуфляжной форме поверх черной вышиванки.
Дед Павло из четвертой казаческой сотни потерял на Майдане друга – Максима Шимко.
Дед Павло (в военной форме, с усами) считает, что бойцам "Беркута" "спешить некуда"
Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"
Павел Дикань, адвокат пострадавших, обернулся. Улыбнулся шутке.
- Прокуроры поставили вагоны впереди паровоза и предлагают мчаться вперед на огромной скорости, - в "игру" вступает третий защитник Игорь Варфоломеев.
Он ссылается на 314-ю статью, которая гласит, что суд не может передать производство другому суду, кроме случаев, когда дело неподсудно этому.
В зале душно.
- Действительно, нет четких процессуальных норм о передаче дела, - пытается возразить обвинение.
- Наверное, прокурор признает, что материалы в отношении Аброськина и Зинченко собраны неполно, - вставляет реплику Горошинский.
- Но есть принцип всесторонности судебного рассмотрения, - не обращает внимания на колкости прокурор. - И даже если одному инкриминируют 30 покушений, а второму – 10, но если хотя бы одно из них общее, – дела надо объединить.
- Мы всегда были за чистоту процесса. Давайте будем честны, прокурор просто перепутал состав суда. Не может этот состав суда, - театрально говорит Решко, - принимать такое решение.
В зале суда звучит очень много канцелярских слов: ходатайство, подсудимый, неподсудный, статья, пункт. Сути мало, а говорильни – с избытком.
- Я ваш аргумент не понял, – поднимается адвокат потерпевших Виталий Титыч. Он поддерживает позицию прокуратуры, и тоже упирает на всесторонность процесса. – Закон Савченко уменьшает срок вашего заключения. Для вас это лучше, - сторона потерпевших тоже умеет зло шутить.
- Очень лучше! – возмущается Горошинский.
– И мы знаем, кем и как готовился наш УПК, - иронизирует Титыч.
Это булавка в адрес Андрея Портнова. Накануне, Титыч рассказывал корреспонденту "Страны", что "ребята Решко - это ребята Портнова".
Горошинский, конечно, не человек Решко, а только лишь коллега. Но на мой уточняющий вопрос он радостно рассмеялся.
- Что, правда? Мне это льстит!
Донской просит его отпустить. У него следующее заседание. Роман Псюк просит суд продлить Маринченко, Тамтуре и Янишевскому срок содержания под стражей на 11 дней. Горошинский просит изменить Маринченко меру пресечения: он трижды воевал в АТО, никуда не убегал (его задержали дома) и у него в мае 2015 года родилась дочь.
Суд уходит совещаться.
Сволочи, что делают
Мама одного из убитых.
Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"
- От сволочі, що роблять! – горько восклицает престарелая женщина в берете. - Ганьба, блин.
- Вы родственница? – уточняю.
- Я мама! Я не буду говорити ні з ким, бо я зараз буду кричать!
- Вони вже АТОшники, - возмущается Юрий Мельничук. 20 февраля на Институтской погиб его младший брат. – Та вони там на блокпостах стояли, а на передову йшли майданiвцi.
- А що це за закон "рiк за два"? - негодует жена погибшего Владимира Бойкива Наталья.
Наталья Бойкив потеряла мужа.
Фото: Анастасия Рафал, "Страна.ua"
- По телевізору казали, шо депутати прийняли, не подумавши.
- А коли вони думали?
- А ще СІЗО продадуть. I де сидiти? – наперебой обсуждают родственники.
На улице – свой "консилиум".
- Никто не понимает, почему 11 дней, - говорит мне Горошинский. - Обычно продлевают на 60.
- 10 дней на определение даты суда, - отвечает блондинка Елена Сторожук, одна из адвокатов потерпевшей стороны. - Это нормально.
- Что деретесь, да? – присоединяется к компании Игорь Варфоломеев.
Горошинский рассказывает, сколько и каких бумаг приходится писать по делу.
- В общем, дела до пенсии - и ваши, и наши.
- Только у вас за деньги, а у нас на общественных началах, - говорит Сторожук, которая ведет дело бесплатно.
- О, прокуратура пришла с обысками в полицию Киева, - смотрит новости в смартфоне Виктория Дейнека, тоже адвокат, и тоже потерпевших.
- Закона не знают, боевиков насмотрелись, - замечает кто-то.
В зале, тем временем, зреет "бунт".
- Сколько можно писать ухвалу? – слышится с разных сторон?
- Та вони тягнуть резину, - возмущается дед Павло.
Не проходит и полутора часов, как решение готово.
Ничего судьбоносного: дело передают судье Дьячуку, который ведет процесс Аброськина и Зинченко, для того, чтобы он принял решение.
Суд состоится сегодня же – после перерыва.
Бойцы слушают устало. И кажется, с едва скрываемым раздражением.
Суд пришел
Вторая часть заседания отличается разве что составом участников. Председательствует другой судья, есть суд присяжных.
Слушается дело об объединении дел.
Прокурор – за. Адвокаты пострадавших – тоже. Защитники экс-бойцов – против.
Слово дают самим обвиняемым. Поднимается Зинченко.
- А что если мы уже дослушаем дело до конца, а потом прокуратура подкинет еще обвиняемых, как она это любит делать накануне 20 февраля? Опять сначала? Я тогда предлагаю объединить это дело с делом милиционеров, пострадавших на Майдане.
По данным МВД, с 18 по 20 февраля погибли 19 милиционеров и 134 получили огнестрельные ранения.
Павел Дикань, один из адвокатов потерпевших, ссылается на то, что дело все равно придется начать сначала. В админсуде рассматривается иск о признании присяжных недолжными. Их выбрали с нарушением процедуры.
- Нарабатываем практику, - пошутил судья.
В итоге, суд принимает решение: "дела объединить". Следующее заседание суда состоится 23 февраля.
Дело возвращается в нулевую точку. Это означает, что приговор мы не услышим еще годы. Тут простая арифметика. За полгода в деле по Аброськину и Зинченко выслушали 23 потерпевших. Теперь суду придется заново выслушать 128 потерпевших и более чем по 100 свидетелей с обеих сторон. А с учетом последующих апелляций и кассаций, у процесса есть все шансы закончится уже далеко после 2019 года - года очередных выборов президента и парламента.
