В Украине уже 19 дней идет война. С тех пор как 24 февраля началась война, украинцы пережидают бомбежки в различного рода убежищах. А многие из них оказались в эпицентре боев.
"Страна" собрала истории трех женщин, которые оказались в центре боев либо провели какое-то время в бомбоубежищах.
Евгения, ночует в подвале школы Киева с первого дня войны:
«24 февраля я проснулась от того, что услышала взрыв. У меня было открыто окно в тот первый день. Первое время было непонятно, что происходит. Сейчас мы уже привыкли и научились распознавать - о, вот это ракета летит, а это самолет, а это ПВО работает.
Сразу начали думать, где пережидать бомбежки. У нас всего три варианта убежищ возле дома: метро, подземный паркинг и подвал школы. Все - в минуте ходьбы. Мы в первый же день проверили все. Метро и паркинг не вариант - очень холодно. Школа оказалась самым приемлемым местом для ночлега. Так что с первого дня войны каждую ночь мы проводим в школьном бомбоубежище. Приходим туда на все время комендантского часа - с 20:00 до 7 утра.
В подвале школы тепло и не так сыро, как в подвалах домов. Все обустроено: можно пользоваться стульями, люди притащили свои одеяла, матрасы, коврики. Волонтеры накупили воды, есть свет. В самом бункере нет связи, но есть розетки. Люди принесли свои чайники. Естественно, есть туалет, что немаловажно. Потому что в метро и паркинге таких удобств нет. Плюс, раз в час выпускают на улицу - кто покурить, кто просто подышать.
Первые три дня было очень много людей - наверно, человек 300. Заполнили два крыла школы. Было очень тяжело. Все люди разные - дети, взрослые, с собаками, с котами. У меня только в семье четыре кошки - мы их тоже брали с собой в первые дни. В школу пускали с животными. В основном, в школу приходят пожилые люди, мамы с детьми. Все семьями. Была одна неадекватная барышня - она то приходила, то уходила, то напилась пива с корвалолом и никому жизни не давала. Но ее угомонили.
А потом людей стало меньше. Вчера и позавчера было совсем мало. Видимо, многие люди выехали из Киева, а многие просто устали туда ходить - «забили» и ночуют дома. Но мы продолжаем ночевать в бомбоубежище. Никогда ведь не знаешь, куда «прилетит». А ночной обстрел - самое опасное время. Все ночи мы там.
Мы приходим в бомбоубежище всей семьей из восьми человек: родители-пенсионеры, дочке 18, ее парень-студент, мне 38, и мой брат с женой и ребенком. Все вместе мы «тусуемся» там.
Была одна жуткая история в бункере. Несколько дней назад ночью у моего брата случился эпилептический припадок - впервые в жизни. Я стояла рядом. Думала, у меня там тоже припадок случится. Слава богу, среди нас в бункере оказалось два врача - они оказали моему брату первую помощь, сразу вызвали «скорую», она приехала за 5-6 минут. Я даже удивилась, что так быстро. Брата осмотрели, естественно, направили на обследование - но это уже после войны.
Вот это была для меня самая тяжелая ночь. Внизу очень душно, воздуха не хватает. И началась воздушная тревога - это было в ту ночь, когда сказали, что ожидается сильная ракетная атака на Киев. То есть и так было тревожно, а тут еще эпилептический припадок у брата. Потом брат смог уснуть и до утра было все нормально. Но я так испугалась… Было очень страшно.
В бункере в основном все сидят в новостях, читают Телеграм-каналы, обсуждают вслух, что происходит. Возмущаются, почему НАТО не закрывает небо над Украиной. Желают Путину всего «самого лучшего». Часто кто-то увидит какой-то фейк, начинает разгонять панику - но паникеров быстро приводят в чувства. Все говорят, что хотят выйти на улицу и уже поскорее начать убирать и восстанавливать город.
Мы не уехали из Киева - я считаю, наш город самый безопасный. Если уезжать, то куда-то далеко на Западную Украину, но там уже проблемы с жильем. У нас нигде по Украине родственников нет. А дача - прямо под аэропортом Борисполь, но туда ехать опасно. Поэтому пока дома. А там посмотрим, как будут развиваться боевые действия.
В бомбоубежище не слышно, что происходит в небе - слышно только то, что происходит на земле. Единственный раз, когда было громко слышно - это когда обломки ракеты упали на жилой дом в 300 метрах от нашей школы. Когда падали обломки, а мы сидели в бункере, я чувствовала себя в безопасности. Мне так спокойнее".
Полина, провела пять дней в гараже частного дома в Буче:
«Когда началась война, я долго сомневалась - уезжать из Киева или нет. Знакомые уговорили ехать в Бучу, у них частный дом. Думали, там будет «потише». Но в первую же ночь стало ясно, что это не так.
Буча стала одной из горячих точек боевых действий в пригородах Киева. На второй день по Буче начали стрелять из градов. Мы обустроили «бункер» в подземном гараже - к нему вела лестница прямо из дома. В этом гараже мы и провели пять дней подряд. Хотя по ощущениям, мы будто сидели там месяц.
Из гаража мы практически не выходили - прятались там от снарядов. В моменты сильных «ответок» дом буквально дрожал. Ворота гаража металлические и довольно тонкие. Было такое ощущение, что эти ворота просто вылетят от взрывов. Время от времени из гаража мы бегали в бытовку - она тоже под землей, там хранится бытовая химия, стиральная машина и прочее. В бытовке было безопаснее - по крайней мере, нас от взрывов отделяла еще одна дверь. Правда, бытовка размером 2х2. Нас там было четверо. Обычно мы спали на стульях, по очереди.
Тем временем мы пытались обустроить жизнь под землей. Уже в первый день войны у нас был строгий план: по максимуму зарядить павербанки, запастись водой (наливали ее во все емкости, которые возможно было найти) и отключить эмоции. Мы даже основали хенд-мейд гнездо на лестнице перед гаражом - запаслись пледами и подушками. На ступеньках мы спали в периоды воздушных обстрелов, в бытовке - когда включались «грады».
В первый день мне казалось, что бьют очень сильно и очень близко. Но в последующие дни я поняла, что мне казалось. Российские войска подходили все ближе, и от каждого залпа дом трясся все сильнее. На улицу мы не выходили, так как на видео увидели, что российские войска уже вошли в Бучу и провели там легендарный бой с памятником танку.
Нас преследовал закон подлости. Поднялся из бункера в туалет - лови взрыв. Хочешь успеть взять кусочек хлеба на кухне? Придётся переждать залпы «градов». Процесс заваривания чая, который в мирное время занимает две минуты, растягивался на несколько «подходов». Положить пакетик в чашку - один круг. Вскипятить чайник - второй круг. Залить кипяток в кружку - третий круг. Четвертый круг - забрать чай и постараться не расплескать его, пока бежишь вниз, в гараж, потому что опять взрывы. Такое вот суровое кардио.
К третьему дню к такому режиму жизни начинаешь адаптироваться. Ночью и утром мы слушали канонады и играли в «города», отгоняя сон. Иногда под взрывы удавалось пару часов поспать, а иногда они заменяли будильник. Мы научились различать, из чего стреляют и кто стреляет - наши или русские, и ожидать ли «ответку». Девочки со своими ноготочками научились заряжать винтовки за минуту - у нас был такой дедлайн. Научились просыпаться за полсекунды и собирать все свои вещи за 30 секунд. Словом, прошли ускоренный курс молодого бойца.
В войну ты должен думать на шаг вперед. Когда недалеко от нас взорвали аммиачный завод, мы научились шить марлевые повязки - на случай, если пойдет облако. Скотчем и пищевой пленкой заклеивали окна. Чтобы сохранить тепло, обклеивали пододеяльниками и простынями оконные рамы.
Однажды ночью мы сидели в бытовке и мне показалось, что я слышу в гараже какой-то шум. Будто кто-то ходит. Времени думать не было - я быстро под обстрелами побежала к ящику, достала нож и была готова «встречать оккупантов». Тут либо ты, либо тебя. К счастью, никого там не было - мне показалось.
На второй день войны в Буче пропала связь, интернет, отключили свет, отопление и воду. Насколько я знаю, в Буче до сих пор нет связи, света, воды и тепла. Мы как-то интуитивно чувствовали, что к такому нужно быть готовыми. Запаслись водой, купили сухпаек, даже научились пользоваться генератором. Если бы хотя бы была связь и свет, все это было бы переживать намного легче. А так мы в один момент оказались отрезанными от мира - сидели в гараже и не знали, что происходит вокруг. Связаться ни с кем не могли. Уехать тоже.
Пропало ощущение времени. Перестаешь различать, когда день, когда ночь. Сутки длились вечность. Ощущение, что ночь - постоянно. Потому что света нет, а в подвале темно. Ты как крот - постоянно живешь в темноте. Теряешь ощущение реальности. Когда мы впервые за долгое время вышли на улицу, от яркого света меня буквально ослепило. От свежего воздуха закружилась голова.
Во время жизни в бункере многое переоцениваешь. Мы - столичные жители, - разбалованы киевскими ресторанами. Но во время обстрелов обычные макароны казались нам кулинарным шедевром, а печенье - это вообще было что-то «на богатом».
На третий день отважные мужчины из соседних домов собрались и поехали в супермаркет - а там стреляли больше всего. Купили рыбу, картошку. Поставили мангал. И жарили еду, пока вокруг стреляли.
На четвертый день, слава богу, пошел снег. Мы вышли с лопатами и вместе со всеми соседями нагребли снег в тазики, банки, миски, ведра - во все, что было. Мы его плавили и использовали на чисто технические вещи - помыть посуду, например. О том, что такое душ, никто за эти пять дней не вспоминал. Влажные салфетки.
Мне было морально проще все это переживать, так как в моей жизни такое происходит уже во второй раз. В 2014-м под обстрелами с семьей уезжала из Донецка. Сложно было мотивировать к дисциплине тех, кто переживает это впервые. У разных людей совершенно по-разному срабатывают защитные рефлексы. Если начинали стрелять, мне приходилось сильно трясти людей, которые были со мной, чтобы их разбудить - они очень глубоко засыпали. Я так не могла. Когда нужно было не спать - я не спала. Каждый шорох, каждый свист - я просыпаюсь. Могла спать по часу - утром, днем и вечером. На адреналине усталости не чувствуешь.
На пятый день нам удалось выехать из Бучи. Мы выезжали целой колонной соседей на четырех машинах, на всех окнах наклеили слова «ДЕТИ», на всех языках мира. Надеялись, что стрелять не будут. Связи не было, дорога опасная и очень долгая. Каждые пять минут - блок-пост. Так как мы были оторваны от интернета, мы не знали, когда начинается комендантский час, поэтому летели на всех парах, потому что если бы не успели добраться до города, придется ночевать в поле - и не факт, что мы проснемся живыми.
Ехали под обстрелами. В нас не стреляли, но стреляли постоянно где-то рядом. На обочинах встречались обстрелянные гражданские машины, из окон торчали чьи-то окровавленные руки. То есть даже не успевали убирать тела.
На одном из блок-постов перед нами остановили машину скорой помощи - без стекол и без фельдшеров. На передних сидениях виднелись черные шапки мужчин и черные кожаные куртки. Как мы поняли, это были люди, которых подозревали, что они диверсанты. Их повязали.
В итоге мы добрались до более-менее безопасного места, в другой области Украины. Для сравнения - там, где я нахожусь сейчас, все пугаются сирен. А в Буче мы жарили картошку на мангале во дворе, под обстрелами".
Марина, прячется от обстрелов в подвале частного дома:
"Это уже второй частный дом, в котором мы прячемся от бомбежек. Мы уже два раза убегали. Киев, Васильков, Кременец.
В частном доме под Киевом мы были двое суток, потом выехали лесами. Наш частный дом под Киевом тоже с подвалом, но когда летают ракеты и танки стреляют, все горит вокруг - это ненадежная защита. Так что мы уехали на западную Украину. Хорошо, что убежали, потому что на следующий день начали сильно бомбить и в соседние села заехали танки. Какая обстановка там сейчас, непонятно. Сейчас мы в селе в Тернопольской области, здесь спокойнее.
Возле нашего дома были активные взрывы с первого дня войны, на третий день нефтебаза горела и военный аэропорт обстреляли. Думаю, сейчас там есть танки, потому что из соседнего села писали соседи и говорили, что пять дней сидели в погребе, потому что были боевые действия.
Сейчас, когда включают тревогу, мы прячемся в подвале дома. Раньше в нем держали картофель, яблоки и консервацию. Все овощи мы убрали, подмели и помыли пол, поставили поддоны, постелили матрасы, притащили радиатор, потому что в подвале холодно. Воду набрали в бутли. Сумки с теплыми вещами и документами всегда собраны.
Мы первую неделю спали с детьми в подвале, одежду начали снимать только через 10 дней.
Для детей это психологическая травма. Их у нас здесь четверо. Мои дочери снится война, начала кричать по ночам, боится спать одна, племянник начал писаться ночью, еще двое младших 1,5 и 2 года из-за подвалов заболели и были с высокой температурой, а с лекарствами проблемы. С детьми мы проводим беседы, объясняем зачем нужно спать в подвале.
Я никогда не думала, что могу бодрствовать 6 дней. Я ни разу не заплакала, все время собрана,
потому что должна думать о детях и стариках. Муж остался в Киеве. Нас здесь 16 человек. Младшему 1,5 года, старшему 84.
Думаю о том, что надо жить, слава Богу, что жива, верю в победу, молюсь, потому что от молитвы становится легче и спокойнее. Больно смотреть новости, очень больно за свой страдающий и воюющий народ.
Я потеряла чувство времени и мне трудно сказать, сколько дней мы ночевали в подвале. Но когда спустя некоторое время я сняла одежду и легла в постель в пижаме, я испытала такое счастье! Правду говорят, что счастье в мелочах".
Юлия, провела десять дней в селе под Киевом:
"В первые дни войны я оказалась в селе Синяк под Киевом вместе с родственниками. Я видела, как по селу ездят российские танки. Это было в активную фазу боев за Гостомель.
Мы прятались в подвале. 10 дней мы то выходили оттуда, то спускались обратно, когда были сильные обстрелы. Когда я там сидела, было такое ощущение, что оттуда уже не выберешься. Над подвалом была старая печь, и если бы нас завалило, никто не пришел бы тебя спасать. Эти бетонные стены очень давили на психику.
Не так пугает сам подвал, как неизвестность. Ты не знаешь, что тебя ждет наверху. Увидишь ли ты дома соседей, когда и если выйдешь наружу. Может, уже и села нет - разбомбили. Не буду лукавить, скажу прямо - было очень страшно.
А еще в подвале темно. Ты сидишь там, светишь фонариком и не знаешь, насколько хватит заряда телефона. Нет связи. Позвонить ты не можешь никому, если тебя завалило. Переосмысливаешь чувство времени. Кажется что все время ночь. Переосмысливаешь ценности. Я готова была бросить все, что у меня есть - деньги, квартиру, машину, - лишь бы выбраться оттуда живой.
Когда я впервые услышала залпы, думала, что стреляют чуть ли не на соседней улице - казалось, все происходит очень близко. Были такие звуки… Просто какой-то апокалипсис. Я холодным рассудком понимала, что надо успокоиться, но все равно накатывала паника. При бомбежке начинало тошнить... Я просто не могла поверить в то, что это происходит на самом деле, совсем рядом. Не могла поверить в то, что это война.
В первые дни, когда я бежала в подвал, я споткнулась, упала, перелетела через пролет ступенек и заработала себе жуткую гематому на ноге. Болит до сих пор.
За то время, что мы провели в подвале, больше всего мне хотелось вернуться к своим старым привычкам - выпить кофе, даже пока над домом летают истребители. Чтобы казалось, что все хорошо. Хотя бы эти свои ритуалы ты сохраняешь. И многие так делали. Отвлекались от паники.
Сидя в подвале, мы обсуждали, что надо выбраться, надо выжить. В этом подвале я впервые задумалась об эмиграции. Поняла, что сейчас есть возможность в принципе уехать в любую страну Европы, но ты никуда не хочешь. Хочешь только к себе домой.
Я не очень хорошо помню хронологию событий, потому что для меня все эти дни слились в один сплошной кошмар. Каждый день над своим домом мы слышали рев истребителей - не наших. Они летали очень низко. Сплошные перестрелки, ракеты, вокруг все взрывалось, дымило, стоял черный дым и постоянный запах гари. Этот запах был самым ужасным. Я никогда не думала, что запах гари может вселять такой страх.
Настоящая жесть началась, когда на 3-4 день разбомбили подстанцию и у нас пропало электричество. Мы сидели без света, без отопления. Мы спали в курточках и под десятью одеялами. Повезло, что в доме была печь - мы готовили еду на ней, топили дровами. У нас был генератор на 8 л, но мы использовали его очень экономно - чисто чтобы подзарядить телефоны и накачать воды в насос.
Самое стремное началось, когда российские войска приехали в село, поставили свой блок-пост и заявили всему селу, что они - миротворцы. Мол, мы не хотим в вас стрелять, но если вы начнете писать кому-то что-то о нас, посылать фото и видео, то пеняйте на себя. Я видела в нашем селе только очень молодых парней - им всем лет по 18 от силы. Один молодняк.
Русские спокойно себе ходили туда-сюда по селу. Начали отбирать у людей телефоны, если им показалось, что их снимают или же что-то просто не понравилось в поведении - бросали телефоны и разбивали об асфальт.
Российские военные пытались «стрелять» у местных сигареты. Никто не давал. Один дедушка сказал им, мол, парни, собирайте свои манатки, пока вам тут не дали нормальных драндулей, и убирайтесь вон с нашей земли. Русские ничего не сделали этому мужчине. Но было видно, что они не ожидали такого сопротивления и такого отношения людей к себе.
Эмоциональное состояние мое было очень шатким. Я понимала, что нужно держаться. Но когда русские поставили какую-то боевую установку прямо напротив нашего дома, в ста метрах, и ночью начали гатить из нее… Я не знаю, что это было - ракеты, грады. Но дом просто ходил ходуном - тряслись окна...
Понятно, что если бы прилетела ответка, то все бы вокруг было бы уничтожено.
На следующее утро мы проснулись и решили, что надо уходить. И начали самостоятельную эвакуацию. Это было очень страшно. За день до этого на дороге из села расстреливали тех, кто пытался уехать. Но на свой страх и риск мы решили идти. Пешком. Через лес и поле. Переправились через переправу в Демидове. Под обстрелами. Мимо мин, застрявших в асфальте. Мимо расстрелянных гражданских машин...
Я вышла, в чем была. Никаких вещей с собой не взяла, кроме документов, денег и телефона. Мы прошли пешком около 8 км. Мне показалось, что мы дошли быстро, но дорога заняла минимум часов пять. Мы добрались до соседнего села, а оттуда - до Киева. Там нас встретили наши войска на блокпосту.
По сути, я видела две армии - нашу и чужую. Между ними - яркий контраст. Наши военные давали детям конфеты, когда помогали семьям переправиться через разрушенный мост. На блок-посту нас поздравляли со вторым днем рождения. Максимально эмпатично относились. Видно было, как они заботятся и переживают.
До сих пор я боюсь всех громких звуков. Меня это просто преследует. Я дергаюсь от любого шороха. Я даже боюсь закрывать двери, потому что если их кто-то откроет, будет очень громкий звук. Хожу по Киеву, как по инопланетной земле. Но я счастлива, что выбралась оттуда".
