Во всех этих украинских историях с “патриотической” травлей примечательно то, что её жертвами обычно становятся женщины: Александра Чистова (поздравила россиян с Новым годом), Таисия Маламан (выразила желание съездить в Россию), курсантки Харьковской академии МВД (за то, что полайкали видео с приглянувшимся им пацанчиком в форме российского мента), Ирина Машкевич (хозяйка одесского ресторана еврейской кухни, пошутившая на тему принудительной укринизации сферы услуг), врачи Галина Лекунова (за протест против языковой политики) и О.Ткаченко (ответившая вне рабочего времени на русском языке журналистам, обратившемся к ней на русском языке), профессор Евгения Бильченко (за критику языкового законодательства), адвокат Tetiana Montian (защищающая пацифиста Коцабу) и т.д.
В правых сообществах выделяются, как минимум, две группы женщин, которые, в глазах фашни, подлежат преследованиям:
1. Феминистки. В основном, из Киева, Одессы и Харькова. Возраст жертв – от 14 до 19.
2. Девушки, встречающиеся с парнями неарийской внешности. География – Николаев, Одесса, Киев.
Травля ВСЕГДА направлена на тех, кто слабее. В консервативной Украине это женщина. Ром. Квир. Темнокожий… Что, казалось бы, должно вызывать реакцию возмущения у нашего гражданского общества. Однако, как верно отмечает Volodymyr Ishchenko, те, кто сегодня травят украинских женщин и вообще неугодных – это и есть наше гражданское общество.
Пока одна его часть, в лице уличных людоедов, запугивает насилием нарушителей патриотических скреп (например, анти-конституционного языкового закона), другая его часть, в лице “национал-демократов” и колониальных грантососов, сидящих в “неолиберальных НГО”, вообще никак не освещает в медиа все вышеописанные случаи травли украинских граждан: из страха, из нежелания “кормить” кремлёвскую пропаганду, из своеобразного патриотического отрицания (“да, в Украине есть фашня, но ведь есть и стартапы”), а иногда, как в случае с рошеновской интеллигенцией, попросту поддерживая и оправдывая репрессии… Всё это нормализует травлю и смягчает картинку реальности в глазах общественности.
Вместо освещения произвола швондеров, которым языковой закон, как и закон о декоммунизации, дал легальную причину для нападок на украинских граждан; вместо акцента на том, что этот и подобные ему законы анти-конституционны, нарушают права человека, и разжигают меж-этнические конфликты, способствуя развитию геноцидальных тенденций в Украине, наше гражданское общество объясняет тем, кто чувствует дискриминацию, что никакой дискриминации в законе нет. Объясняет точно так же, как мужики, квакающие мошонкой из пива, объясняют феминисткам, что никаких проблем у женщин нет – особенно в стране, так и не ратифицировавшей Стамбульскую конвенцию против насилия в отношении женщин.
