Не весь Афган талибам сдался. Панджшер мятежный вновь восстал
Пока внимание мира в Афганистане было привлечено к трагедиям Кабульскому аэропорту и вокруг него, в этой от века неспокойной стране начал разворачиваться новый сюжет под названием "Вооруженная борьба афганской оппозиции против Талибана".
Ведь этот новый сюжет может не только в очередной раз радикально изменить ситуацию внутри Афганистана, но также существенно повлиять, даже спутать те геополитические расклады, которые стали вырисовываться после ухода американцев из Афгана и захвата Талибаном власти в этой многострадальной стране.
Сопротивление талибам началось с того, что об отказе подчиниться захватчикам публично через соцсети заявил вице-президент Афганистана Амрулла Салех. Более того, он заявил, что принимает на себя обязанности главы государства в связи с позорным бегством президента Ашрафа Гани.
Вице-президент Амрулла Салех заявил, что он находится в стране и исполняет обязанности президента, а согласно афганской конституции, в случае бегства, отставки или смерти лидера страны, его полномочия переходят вице-президенту. Салех призвал к сопротивлению и заявил, что не намерен сдаваться террористам «Талибана», чтобы не предавать память Ахмада Шаха Масуда, который воевал с талибами и был убит в 2001 году. Важная деталь: в отличие от пуштуна Гани, Салех по национальности является таджиком.
Антиталибское сопротивление сейчас концентрируется в провинции Панджшер, включая знаменитое Панджшерское ущелье, населенных преимущественно таджиками. Именно таджики являются основой антиталибского сопротивления как сейчас, так и в 1990-х годах, когда организатором борьбы с ними был убиенный в 2001 году Ахмад Шах Масуд, также этнический таджик.
Именно провинция Панджшер, одна их 34 провинций Афганистана, заявила о то, что власть талибов она не признает и подчиняться ей не намерена. Это провинция с населением более 140 тысяч человек и сложнейшим рельефом. Основой провинции является ущелье Панджшер, что в переводе дари — языка афганских таджиков, родственного иранскому фарси, означает «пять львов». По дну ущелья, являющегося скорее долиной, протекает одноименная река Панджшер, которая впадает в реку Кабул, входящую в бассейн реки Инд. Панджшерское ущелье пролегает вдоль горной гряды Гиндукуш и выходит на равнину в 150 км к северу от Кабула. Длина долины — 115 км с северо-востока на юго-запад, а площадь составляет 3526 кв. км. Средняя высота долины — 2217 м над уровнем моря, а некоторые наиболее высокие горные вершины доходят до отметки в 6000 м.
Наряду с сопротивлением местного населения, сложная география этого региона является одной из причин того, талибы не могли взять ущелье, когда пришли к власти в Афганистане в прошлый раз в 1996 году. Здесь же воевал против советских войск в 1980-х Ахмад Шах Масуд (старший).
Панджшер является важной артерией, соединяющей северные и южные провинции страны. Неподалеку расположен перевал Саланг, через который проходит стратегическая трасса из Кабула в город Мазари-Шариф, являющийся «северной столицей» Афганистана. Появлялись сообщения, что сопротивление захватило и этот перевал.
Сейчас антиталибское сопротивление возглавил Ахмад Масуд, сын того самого, убитого талибами в 2001 году лидера «Северного альянса» Ахмад Шаха Масуда, получившего прозвище «Панджшерского льва» после того, как ряд советских операций по захвату занятого им ущелья окончились неудачей. Масуд-младший объединяется с вице-президентом Салехом.
Также среди лидеров сопротивления талибов числится маршал Абдул-Рашид Дустум (узбек по происхождению), который в 80-е годы поддерживал просоветское правительство Наджибуллы, а в 90-е воевал против талибов. Но здесь информация является противоречивой, поскольку есть данные, что Дустум якобы бежал из Афганистана в Узбекистан. С другой стороны, есть информация, что к антиталибской вооруженной оппозиции примкнули несколько тысяч бойцов, входящих в группировку Дустума. Также в Панджшер стекаются те бойцы афганской армии, включая подготовленных американцами и британцами спецназовцев с оружием и техникой, которые не желают сдаваться талибам.
Впрочем, есть одна особенность. Лидер оппозиции в Паджшере Ахмад Масуд заявил, что он согласен даже простить талибам убийство отца Ахмад Шаха, но только в том случае, если будут выполнены некие условия для мира и безопасности в Афганистане. Что имеется в виду под этим — пока не слишком ясно, понятно лишь, что Масуд-младший не отбрасывает возможность переговоров с талибами.
Талибы требуют от панджшерской вооруженной оппозиции сдаться и стягивают в регион свои отряды с намерением штурмовать. Чем это все окончится, пока непонятно.
Интересна фигура Масуда-младшего. Это молодой афганский политик 1989 года рождения. Школу окончил в Иране. Затем получал образование в Великобритании, в том числе военное, в известной Королевской военной академии в Сандерхерсте. Учился на факультете военных исследований в Королевском колледже Лондона, получил степень магистра международной политики в Университете города Лондона. Прекрасно говорит по-английски. В 2016 году вернулся в Афганистан, занялся политикой. Поддержал идею покойного отца о швейцарской модели внутренних властных отношений в Афганистане на основе децентрализации полномочий.
Словом, Масуда-мледшего можно считать образцовым представителем некоего будущего модернизированного и реформированного на западный манер Афганистана. И уже хотя бы поэтому «просвещенный Запад» должен был бы помочь Масуду, остаивающий, насколько можно понять, принципы модернизации и вестернизации Афганистана.
Масуд-младший обратился в Западу за такой помощью через издание The Washington Post с просьбой помочь вооруженгиями и материально-техническим обеспечением.
Но Запад пока что "отмораживается" и пытается налаживать контакты с талибами, захватившими власть в стране.
Появление вооруженной антиталибской оппозиции после того, как талибы вроде как взяли под контроль всю страну, для многих в мире стало неожиданностью, причем не совсем приятной. Более того, появление Панджшера в качестве антиталибского фронта путает геополитические карты многим внешним игрокам, которые согласились с захватов власти в Афганистане талибами и уже принялись строить на этом свой политический и экономический расчет. Речь здесь идет, прежде всего, о России и Китае.
Присутствие американцев в Афганистане соответствовало интересам Москвы и Пекина, поскольку хоть как-то стабилизировало ситуацию с этой неспокойной стране, в которой сильны позиции исламского экстремизма, плюс производство наркотиков. Россия имеет «мягкое подбрюшие» в виде бывших среднеазиатских республик Советского Союза, через которые незаконные мигранты, наркотики и исламские экстремисты могут попадать в центральные регионы России, где и без того хватает проблем с мигрантами и наркотиками, не говоря уже об огромной «мусульманской улице» в России, которая может стать почвой для распространения радикализма.
Еще больше риск распространения исламского экстремизма в центральноазиатских республиках с их проблемами бедности, безработицы, низкого образовательного уровня, резко обвалившегося с развалом СССР. Здесь потенциальная социальная база для радикализма настолько велика, что не спасут даже местные авторитарные режимы. Сейчас эти страны при помощи России и с участием ее войск укрепляют южные границы бывшего СССР от проникновения радикализма. Соответственно, военно-политическое присутствие Москвы в регионе резко увеличивается с согласия руководства центрально-азиатских государств.
Большие риски захват талибами власти в Афганистане несет и для соседнего Китая. Во-первых, Поднебесная имеет свои проблемы с распространением исламского радикализма в отсталом северо-западном регионе под названием Синьцзян-Уйгурский автономный район, который населен тюркоязычными уйгурами-мусульманами. Во всяком случае, официальный Пекин утверждает, что опасность исламского экстремизма имеет место в этом регионе, известном также как Восточный Туркестан.
Кроме того, в центрально-азиатские республики, их горнодобывающую промышленность и инфраструктуру вложены большие китайские капиталы с целью снабжения бурно развивающейся китайской экономики минеральным сырьем, которое затем транспортируется в развитые юго-восточные регионы Китая через тот же Синьзцян-Уйгурский район. Если в этих регионах вспыхнет исламский экстремизм и терроризм, экономике Китая будут нанесен значительный ущерб, а экономика будет испытывать недостаток сырья.
После того, как стало известным, что с уходом американцев власть в Афганистане захватят талибы, которых придется воспринять как данность, Москва и Пекин начали налаживание контактов с Талибаном, даже несмотря на то, что в той же России Талибан признан террористической организацией, да и в Поднебесной террористов не жалуют. Впрочем, за 20 лет после того, как американцы в 2001 году разгромили Талибан и вытеснили его в горы, талибы, похоже, тоже «поумнели». Поэтому даже не дожидаясь окончательного взятия под контроль всей страны, эмиссары талибов принялись устанавливать контакты с мировыми центрами силы, прежде всего с соседними Россией и Китаем.
В контексте отношений начались интересные вещи, которые вызывают много вопросов. 8-9 июля, когда талибы еще только захватывали власть в регионах страны, в Москву неожиданно прибыла делегация движения Талибан для переговоров с российской властью. Все бы ничего, но Талибан признан в России террористической организацией. Но несмотря на это талибов Москве неожиданно приняли, провели с ними переговоры и даже удостоили встречи с самим министром иностранных дел Сергеем Лавровым.
Делегация во главе с шейхом Шахабуддином Делаваром представляла офис Талибана, расположенный в Катаре. Кстати, это лишний раз показывает, что, наряду с другими исламскими радикальными движениями, Талибан имеет поддержку богатых нефтью, газом и деньгами стран Залива. Именно с этим же офисом вели переговоры США, когда заключали соглашение, в соответствии с которым американские военные завершают вывод войск из Афганистана.
Делегация движения заверила российские власти, что талибы не планируют никакой экспансии в другие страны, они намерены мирно жить в исламском Афганистане и даже уважать права женщин. Прозвучали эти заверения и во время встречи с главой российского внешнеполитического ведомства Лавровым.
Тот факт, что Москва приняла представителей запрещенной организации, да еще на таком высоком уровне, говорит о том, что Кремлю приходится трезво оценивать ситуацию и исходить из того, что талибы — это реальность, с которой придется иметь дело.
Как было заявлено в ходе итоговой пресс-конференции талибами, во время переговоров они взяли на себя обязательство не нападать на соседние с Афганистаном государства, а также гарантировать безопасность дипломатических и консульских миссий иностранных государств на территории Афганистана. Также талибы пообещали бороться с наркоторговлей, гарантировать безопасную транспортировку грузов через Афганистан. Особо обращают внимание уверения талибов в том, что они будут уважать права человека, поддерживать устойчивый мир в стране путем переговоров с учетом интересов всех этнических групп страны. Впрочем, соблюдать права человека, в том числе женщин, талибы готовы соблюдать только «в рамках исламских норм и афганских традиций», но при этом уверили, что гарантируют соблюдение прав женщин на образование и работу, опять же если они не будут противоречить исламу.
Следует отметить, что в переговорах с Талибаном Москва пошла по дороге проторенной Штатами, которые в прошлом году первыми сели за стол переговоров с талибами, тем самым легитимизировав их и закрыв глаза на террористический характер их организации.
В то время, когда в связи с захватов власти талибами наблюдается паническое бегство из Афганистана, в частности из столицы Кабула, всех и вся, включая дипломатические представительства иностранных государств, посольство России чувствует себя достаточно уверенно и безопасно, по крайней мере, насколько это можно оценивать со стороны. В СМИ есть информация, что отряды талибов охраняют посольство, скажем так, от нежелательных эксцессов. Очевидно, московские договоренности работают, в связи с чем возникают подозрения, что между талибами и Москвой могли быть еще некие договоренности, которые не афишируются.
Подозрения эти обусловлены тем, что гарантии безопасности талибы публично давали всем иностранным гражданам, прежде всего, дипломатическим представительствам. Но большинство иностранных дипмиссий, как минимум, ведут себя достаточно нервно, не будучи уверенными в том, что гарантии безопасности будут реализованы на практике. В медиа озвучиваются данные о том, что часть сотрудников дипмиссий спешно выезжает, а остающиеся сжигают документы. В то же время, российское посольство ведет себя демонстративно спокойно, и в условиях тревожности и хаоса это наталкивает на некие подозрения, что такое спокойствие российских дипломатов — это неспроста.
Отдельного внимания в контексте этого материала требует реакция российских властей на возникновение в Панджшере и окрестностях вооруженной оппозиции, развернувшей борьбу с Талибаном.
Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков 23 августа заявил, что Москва не намерена вмешиваться в конфликт между Талибаном и антиталибским сопротивлением в Панджшере. Более того, посредником в урегулировании этого внутреннего конфликта Москва также выступать не намерена. По словам Пескова, ситуация в Панджшере обсуждалась на внеочередном заседании ОДКБ в том контексте, что это потенциально чревато новым витком гражданской войны в Афганистане и несет дополнительные опасности и угрозы. Пока что позиция Москвы ограничивается призывами к мирному диалогу, а беспокойство Кремля вызывает только возможная перспектива распространения нестабильности и экстремизма за пределы Афганистана.
Иными словами, поддерживать демократическую оппозицию Москва не намерена, как и Запад, который, повторим, в вопросе Панджшера пока «отмораживается».
Не менее важны отношения талибов с другим глобальным «тяжеловесом» — Китаем. причем тон здесь задают обе стороны.
В Министерстве иностранных дел Китая заявляют о плодотворных контактах с талибами. Говоря о наличии «открытой и эффективной коммуникации с Талибаном», китайская сторона заявляет о неизменном уважении независимости и территориальной целостности Афганистана, а также о готовности Поднебесной развивать дружеские отношения и сотрудничество с Афганистаном.
В этом вопросе Пекин демонстративно координирует свою деятельность с Москвой. В Китае считают, что они с Россией должны вынудить руководство Талибана «проводить умеренную и устойчивую религиозную политику, работать со всеми сторонами над формированием открытой политической структуры страны и обеспечить мирную и дружественную внешнюю политику».
В свою очередь, представители Талибана дают интервью китайским СМИ, заявляя, что нуждаются в инвестициях из КНР и хотят развивать с Пекином добрососедские отношения.
«Китай — дружественная страна, участие которой в реконструкции и развитии Афганистана мы приветствуем», — сказал изданию «Саут чайна морнинг пост» представитель талибов Сухаил Шахин.
Есть сведения, что Китай уже ведет переговоры об инвестициях в горнодобывающую промышленность, поскольку Афганистан богат минеральным сырьем. Талибы якобы поумнели за 20 лет и готовы строить экономику для поднятия уровня жизни населения, сотрудничая при этом с Поднебесной. Посему Китаю тоже вроде как не с руки помогать антиталибской вооруженной оппозиции.
Проводимую Россией и Китаем политику можно охарактеризовать, как заигрывание с Талибаном. И Москва, и Пекин готовы признать власть талибов если не де-юре, то де-факто в своих интересах. Подобные мотивы читаются и в поведении Запада, который тоже готов признать власть талибов хотя бы негласно в обмен на определенные условия.
В этом смысле, антиталибская вооруженная оппозиция, неожиданно или, наоборот, ожидаемо возникшая в Панджшере и окрестностях, что называется, «путается под ногами» и мешает выстраивать отношения с Талибаном. Получается, что даже прозападный прогрессист Масуд-младший сейчас только мешает своими призывами к западному миру с просьбой помочь в борьбе за модернизированный Афганистан оружием и материально-техническим снабжением. Масуд тем более не интересен и Москве с Пекином именно в силу своей «прозападности», а также из опасений, что он спутает карты в выстраивании отношений с Талибаном.
Сейчас трудно сказать, как дальше пойдут развиваться события. Известно, что Масуд-младший не отбрасывает мирного урегулирования конфликта с талибами в рамках неких принципов, основанных на западных представлениях о правах человека. По последним сообщениям, некоторые представители Талибана якобы тоже выступают за мирное разрешение конфликта с оппозицией в Панджшере.
Насколько возможен мирный исход и не обернется ли все это новым витком кровавого конфликта в этой вечно воюющей стране — вопрос открытый…
