Вскоре СБУ может урвать такие полномочия, что даже пятничные санкции СНБО покажутся сущей мелочью. Чем-то невинным, веселеньким и относительно демократичным.
Я говорю о новом перечне террористических организаций, администрировать который, согласно кабминовскому законопроекту под номером 5872, будет Служба безопасности Украины.
Один такой перечень в Украине уже существует и администрированием его занимается Госфинмониторинг. Попасть в этот перечь можно лишь на основании решения административного суда, принятого по иску «чекистов».
В новом же перечне сможет оказаться и благотворительный фонд защиты бездомных животных. При этом имущество организации конфискуют, а деятельность её запретят на всей территории Украины.
Основанием для внесения организации в перечень станет приговор в отношении конкретного лица, которое «является членом или имеет другую связь с организацией» и осуществляет террористическую деятельность. Есть, правда, одно условие – деятельность эта должна охватываться умыслом бенефициара или руководителя.
И что же все это значит? Представьте, что некий гражданин, сотрудничающий с СБУ на взаимовыгодных условиях, признается в осуществлении террористической деятельности. Затем он сообщает, что руководитель такой-то политической партии активно жертвовал «на борьбу» и всячески поддерживал «общее дело».
В суде быстро-быстро утверждается сделка и партия оказывается в перечне террористических организаций. Имущество ее конфисковано, а деятельность в Украине строжайше запрещена. Тот же фокус можно проделать с любым средством массовой информации, приглянувшимся или конкурирующим бизнесом.
А приятней всего для СБУ то, что исключить организацию можно будет лишь после отмены приговора. Тут мы вспоминаем фунта Кашкина и зарубежных инвесторов, у которых государство с его помощью отжало какие-то жалкие полтора миллиарда долларов.
Приговор Кашкина, по которому денежки списывались, не отменен по сей день. Годы ушли на то, чтобы добиться открытия апелляционного производства.
Что тут можно сказать? Жизнь с каждым днем все интереснее, но жить ее уже попросту страшно.
